Одномерный мир

Шаг, шаг, еще шаг. Правой рукой толкаю жумар вверх по веревке, наступаю в его петлю, разгибаю ногу, подтягивая себя руками. Веревка послушно проскальзывает в кроль - еще несколько сантиметров пропасти остались позади, проскользнули в пустоту за болтающимся сзади на трансрепе рюкзаком.

В ожидании своего времени, очередного крика "свободно!" сверху, успеваешь замерзнуть, а здесь, на веревке жарко. Вокруг меня пустота, стены колодца теряются за облаками пара, вылетающего изо рта, срывающегося с рукавов куртки, с мокрых ног. Луч фонаря не пробивает эти облака, они клубятся вокруг и уходят куда-то вверх. Я им не завидую - им хоть и не нужно прикладывать никаких усилий для того чтобы подниматься вверх, зато у них только один путь, они не выбирают, куда лететь.

Шаг, шаг, еще шаг. Вытаскиваю ногу из стремени, немного болтаю ей, и взявшись для надежности за веревку, закрываю на несколько секунд глаза. Надо отдохнуть немного. Веревка слегка закручивает то влево, то вправо, но в этой пустоте, в этом облаке я уверен только в том, где верх и где низ. Эта вертикальная жизнь необычно одномерна, туго натянутая ось веревки соединяет два разных больших многомерных мира.

Шаг, еще шаг. Там, наверху, сложно связать все собственные веревки и шнуры так, чтобы нигде не было лишних сантиметров, особенно если ты начинающий. Не поймешь, какой длины нужны будут все усы в натянутом состоянии. А здесь, на вертикали, приходится пользоваться тем, что есть. Может быть я бы сделал подлиннее ус от обвязки к жумару, а страховочный укоротил бы - сейчас надо лезть с тем, что есть.

Смотрю на веревку. Тонкие нити оплетки кое-где немного вылезли из основной массы своих собратьев. От меня требуется совсем немного - доверить свою жизнь этому предмету, толщиной чуть больше сантиметра. Вспоминаю прочитанную статистику, что ни разу еще при использовании техники SRT не происходило обрыва основной и единственной веревки, и успокаиваю паникеров на капитанском мостике в корабле своей головы.

Шаг, еще шаг. Сквозь пар проступают очертания стены колодца, значит скоро перестег. Еще пара шагов, касаюсь стены рукой, приветствую ее как старого знакомого. Прохладная шершавость ее чувствуется через влажные перчатки. Вот и первый перестег. Торопливо делаю к нему еще пару шагов, выискиваю идущий от обвязки ус со страховочным карабином, встегиваю его в карабин перестега. Теперь можно немного расслабиться.

- Андрей, как ты там? - говорю вверх Андрею Новикову, который лезет где-то в темноте выше меня.

- Сейчас, подожди еще. - доносится ответ сверху.

- Понял. - Значит он еще не прошел еще следующий перестег, и у меня внеплановый отдых. Стараюсь расслабиться, но получается это плоховато. Здесь, на этой промежуточной скальной станции, все-таки спокойнее, чем в отрицательном колодце. Смотрю назад - там, далеко внизу, светится карбидка Гайрата. Ему наверняка холодно и хочется побыстрее вылезти, но пока я не прошел перестег, он вынужден ждать и есть конфетки одну за одной. За ним остаются пустые галереи, все остальные люди ушли наверх. Каково это, интересно, стоять там внизу и слышать голоса людей и звуки жизни вверху, а за спиной ощущать тишину Сумгана и капель воды, стучащей по снежнику на дне колодца?

Прислоняюсь пластиком каски к камню и отдыхаю. Здесь можно согнуть ноги в коленях и чуть оттолкнуться ими от стены. Хоть и страшновато, зато кровь хорошенько побегает по венам. Смотрю на карабин, на котором вешу, на проушину, в которую он встегнут, на спит, который держит проушину, и вдруг отчетливо понимаю, что сейчас, возможно, вся моя жизнь зависит от этого маленького кусочка металла, вбитого в скалу на глубину каких-то нескольких сантиметров. Непривычно вот так отчетливо видеть ту тонкую границу, отделяющую жизнь от всего остального, но вот она, вполне возможно, у меня перед глазами. Наверняка в обычно жизни бывают моменты, где риск для жизни гораздо больше, просто он размыт и незаметен из-за своей обыденности и спрятанности. Вполне возможно, что садясь в машину на переднее сиденье и не пристегиваясь мы рискуем гораздо больше, но здесь опасность треплет мои непривычные нервы именно своим честным неспрятанным видом. Гоню прочь все нехорошие мысли, и пытаюсь расслабиться.

- Свободно! - прилетает сверху голос Андрея. Расслабон заканчивается, надо двигать дальше. Двигаю жумар поближе к узлу, оставляя ему немного ходу, чтобы без проблем его вытащить, наступаю на стремя, левой рукой притягиваюсь к страховочному карабину. Кроль после нескольких попыток отпускает веревку, подхватываю перестегиваемую веревку, вставляю ее в кроль, сбрасываю его кулачок и усилием протягиваю сразу новую веревку. Повисаю на кроле, опять встаю на жумар, еще немного протягиваю веревку через кроль. Теперь можно повиснуть на новой веревке. Ногу прочь из стремени, жумар вслед за кролем перестегивается на новую веревку. Шагнув для порядку еще разок, выстегиваю страховочный карабин из карабина перестега. Все, теперь я на новых рельсах.

Снова шаг, и еще шаг. Рюкзак на трансрепе слегка путается в петле веревки у перестега, потом проходит ее. Кричу Гайрату о том, что веревка свободна, слышу его ответ "Понял", и продолжаю лезть вверх. Самый нижний, пройденный уже участок веревки - одновременно и самый длинный. Теперь перестеги будут идти чаще.

Опять небольшой участок отвеса. Веревке, может быть и приятны такие участки, где ей не приходится тереться о скалы, но мне тут неуютно. Радуюсь, когда выемка в стене заканчивается, и можно хотя бы одной ногой себя поддерживать лицом к стене, а не к колодцу. Камень стен немного зеленоватый в свете диодного фонаря и будто рубленый и обтесанный чьим-то большим топором. Сосредотачиваюсь на этих мерно ползущих вниз влажных зеленоватых камнях и работаю руками и ногой. Где-то вверху еле светится ночное небо, а свет фонаря теряется в облаках пара и освещает метра два стены во все стороны. Веревка приходит из ниоткуда и уходит позади меня в никуда. Стены приходят сверху уползают мерной бесконечной лентой вниз. Отдыхаю немного, прислонившись к стене, несколько вдохов и выдохов дают силы продолжить подъем.

Из темноты появляется веревочная петля, и затем приплывает карабин. Встегиваюсь в него, опять повторяю тот же диалог с Андреем и отдыхаю, прислонившись головой к скале. Сверху вдруг слышится некоторый шорох, и я спиной вижу что-то пролетевшее вниз. Успеваю крикнуть вниз: "Камень!", и потом до меня долетает его удар о дно колодца. Громко выражаю вверх свое возмущение этим фактом, но никто не признается в своих родительских правах на булыжник.

- Свободно!

- Понял! - Опять по накатанной технологии перестегиваю сначала кроль, потом жумар. Первый шаг по новой веревке - самый трудный. Ноги устали, поэтому приходится выжимая стремя, одновременно подтягиваться рукой к кролю. А здесь, где веревку не тянет вниз собственный вес, ее приходится протягивать через кроль. Молча прошу кроль, как живое существо: "Ну давай, родной, протяни веревку сам". Первый шаг дается сложно, но уже со второго шага кроль внимает просьбам и веревка протягивается сама.

Шаг, шаг, еще шаг. Отдых, потом все начинается снова. Время куда-то потерялось, я не знаю, сколько я уже лезу вдоль этих зеленоватых камней, и сколько мне еще лезть. Сверху начинают долетать неразборчивые голоса сидящих на площадке у колодца людей, но это голоса из совсем другого мира.

Очередной перестег занимает больше времени, чем предыдущие. Петля веревки там недостаточно большая, и ее сложно дотянуть до кроля. Приходится придумывать новую технологию. Сначала на новую веревку перестегиваю жумар, веревка пружинит, я проталкиваю жумар как можно выше и наступаю в петлю. Теперь можно выстегнуть нижнюю веревку из кроля. Пальцы никак не могут откинуть кулачок кроля, приходится повиснуть на нем обратно и дать рукам и ногам отдых. Еще одна попытка - и опять неудача, никак он не выстегивается. Еще раз весь вес на стремя, чуть приподымаю нижнюю веревку, чтобы она не тянула, и понимаю, что нужно наоборот, чуть протащить ее вниз. Кроль открывается, я вставляю в него новую веревку и протягиваю ее как можно сильнее. Теперь можно немного расслабиться. Пара шагов вверх, и понимаю, что забыл выстегнуть страховочный карабин. Сначала показалось, что страховочный ус уже натянулся, и у меня возникнут проблемы, однако пары сантиметров хватает, чтобы выстегнуть его.

Кричу Гайрату, что я ушел с перестега и начинаю опять считать про себя шаги. Раз-и, два-и, три-и, небольшая пауза, опять раз-и, два-и, три-и, опять пауза. Носом чувствую, что начинает меняться воздух. Он все такой же холодный, однако я отчетливо чувствую запах березовых листьев. Обычно выходя из пещеры я первым делом чувствую запах озонированного воздуха, здесь же это именно отчетливый запах берез. Голоса людей у устья колодца уже отчетливо разборчивы, я слышу голоса, но не понимаю их смысл, и когда кто-то заканчивает фразу, я уже забыл ее начало. Я весь здесь, сосредоточился на веревке и жумаре. Я - в колодце, я между мирами. Руки и ноги ноют от усталости, но большая часть колодца уже позади.

Пытаюсь понять, стоит ли делать то, что я делаю, ведь есть огромные красивейшие пещеры, куда не надо спускаться и вверять свою жизнь кому-то, кто прошивал швы на твоей обвязке. Стоит ли это напряжение, через которое я прохожу, того, что можно найти внизу? Ответы приходят разные, но останавливаюсь на том, что у меня сейчас слишком измененное состояние сознания, чтобы пытаться разрулить их. Решаю оставить этот вопрос на "потом", потому что ответы, которые приходят посередине 75-метрового колодца наверняка будут отличаться от тех, что придут на следующий яркий солнечный день.

Из темноты приезжает петля следующего перестега, она опять маленькая, поэтому сразу, встегнув страховочный ус, перестегиваю на новую веревку жумар, а затем и кроль. Опять чуть не забыл выстегнуть вовремя страховочный ус, но обошлось.

Голоса куда-то испарились, немного отрешенно думаю, что если вдруг у меня погаснет фонарик, проблем не избежать, потому что запасного под рукой нету, а все остальные источники энергии в рюкзаке, который висит снизу на трансрепе. Страха нет, есть только недоумение: неужели никто не остался сверху на подстраховку поднимающихся из колодца?

Отсюда до самого верхнего карабина всего несколько метров, прохожу их из предпоследних сил, или по крайней мере, так кажется. Вижу край колодца, Новикова Андрея там с фотоаппаратом. В меру сил делаю ему фотографическую морду, и долезаю до верхнего карабина. Теперь нужно встегнуться в перила.

Страховочный ус зацеплен карабином за перила, рядом с ним жумар. Одолеваю последние метры до площадки над колодцем, затаскиваю на нее рюкзак на трансрепе, выстегиваюсь из веревки. Теперь надо крикнуть Гайрату о том, что я с веревки ушел, и упасть на теплую ночную землю, перевернуться на спину, посмотреть в ночное небо в россыпях звезд и вдохнуть всей грудью воздух верхнего мира, в который я наконец вернулся.